На Гермиону навалилась огромная туша поверженного хищника, и девушка рухнула на землю. Последним, что она ощутила, была невыносимая боль во всём теле. Дальше - темнота и пустота: Герми лишилась чувств от болевого шока...
Она очнулась уже на своей постели от ударившего в нос запаха нашатыря. Тело всё ещё страшно болело. Боль была так сильна, что девушка не сразу стала различать предметы вокруг неё, и лишь немного погодя вспомнила, кому принадлежит это странно знакомое лицо перед её глазами.
- Володенька... - только и смогла простонать девушка, приподняв голову. На большее сил у неё не хватило, и глупая детская башка тяжело повалилась обратно на подушку, а глаза закрылись. Герми не могла с собой ничего поделать: все её усилия шли лишь на то, чтобы не застонать. А между тем девочке страшно выкручивало плечи, голова была готова расколоться... "Руки сломаны или, по крайней мере, вывихнуты, и плюс сотрясение мозга. Поздравляю, подруга - теперь ты ближайшие несколько недель будешь целиком и полностью зависеть от Вовы!" Девушка заскрежетала зубами и зажмурилась до такой степени, что защипало в глазах...

Герми почувствовала, как противно тёплая вода с компресса начала стекать ей на лицо. "Чёрт бы побрал эти тропики вместе со всеми местными тварями! В случае чего нельзя рассчитывать даже на нормальный компресс для больной башки!" Но это, думала Гермиона, пытаясь совладать с отчего-то ватными руками, ещё полбеды. Воспользовавшись тем, что любимый на мгновение отвернулся, она попыталась приподняться на локтях, но ничего не получилось: отказывались повиноваться руки.
- Володенька, что со мной? - Герми готова была заплакать после нескольких попыток, не принёсших никаких плодов, кроме боли. - Меня совсем не слушаются руки... И чёрт возьми, как всё болит!

Нежное прикосновение любимого совсем выбило Гермиону из колеи, и из её глаз полились слёзы. Герми попыталась вдохнуть побольше воздуха и почувствовала, что это, как и попытка сглотнуть, даётся ей с огромным трудом. "Чёрт побери, а ведь действительно!.." - подумала девочка. Но не успела она закончить эту мысль, как горло отошло на второй план: плечи опять пронзила невыносимая боль. Герми собралась с силами и обратилась к Владимиру:
- Володенька, милый мой... кажется, у меня сломаны руки... или просто плечи вывихнуты... я не могу двигаться... и всё тело болит... - Сказать, что ей было плохо, - значит не сказать ничего. Герми ломило и трясло, глаза никак не хотели открываться. Внезапно девушка ощутила, как ею потихоньку стал овладевать страх смерти. Она готова была закричать во весь голос - до такой степени она не хотела умирать. Но Герми также боялась испугать этим Вову и поэтому ограничилась тем, что вновь застонала сквозь зубы.

Герми слабо улыбнулась (не для себя, а для Вовы), повернулась на бок и превозмогая боль, взяла его за руку - так крепко, как только смогла. Владимиру же казалось, что эта обжигающе горячая ладонь вот-вот пропадёт, растает в воздухе. Затем девушка устремила на любимого едва раскрытые, больные глаза, и он услышал её слабый голос:
- Как скажешь, радость моя, только ради Бога, побудь здесь, со мной...
Гермиона прижала сильную, красивую и ласковую руку юноши к своим уже успевшим пересохнуть губам, и он почувствовал, как на неё упали две маленькие горячие слезинки. Затем девушка положила ладонь возлюбленного на кровать рядом с собой. Худые девичьи пальцы всё ещё не отпускали её. Гермины глаза сами собой закрылись, и девушка вскоре уснула...
Дыхание Герми, поначалу тяжёлое и прерывистое, вскоре выровнялось, а пересохшие губы растянулись в улыбке. Девочка улыбалась, не разжимая губ.

Гермиона крепко спала. Вначале это был глубокий и тяжёлый сон без сновидений. Герми не знала, сколько времени провела в этом состоянии - двадцать минут или два часа. Как бы то ни было, она внезапно очнулась и с удивлением обнаружила, что находится в странно знакомом месте, хотя и не могла вспомнить, что же оно из себя представляет... Всё происшедшее дальше девушка запомнила крайне плохо. Кажется, к ней то и дело обращались какие-то люди, - как знакомые, так и незнакомцы, - а потом... Потом был настоящий кошмар. В памяти Герми не отложилось ничего конкретного - лишь непреодолимое ощущение ужаса пополам с отчаянием, - но и этого ей было вполне достаточно, чтобы проснуться в холодном поту.
...Едва проснувшись, Герми резко подскочила на постели, слегка задев Вову. Девушка тяжело дышала, а глаза её округлились от испуга, когда она поняла, что совсем рядом с ней в почти тёмной комнате (свечи всё ещё горели, но их пламя уже немного потеряло былую яркость) кто-то есть.
- Вова? - удивилась девушка, увидев, что это был её любимый.
- Ах, милый мой... - первоначальное удивление Герми сменилось усталостью. Девочка закрыла лицо и заплакала, всё ещё не осознав, что это был всего лишь сон, страшный сон...

Герми никак не могла заставить себя перестать плакать и поэтому уткнулась носом в плечо Владимиру. Спустя некоторое время до девушки всё же дошло, что это был лишь сон, и она глубоко вздохнула и немного успокоилась. Её хрупкие плечи перестали болезненно содрогаться, и Володя смог обнять любимую ещё крепче. Герми положила голову ему на грудь и тихо прошептала:
- Не беспокойся, Володенька, это был всего лишь страшный сон... Всё было так ужасно, а главное - мне казалось, что я потеряла тебя, потеряла навсегда... - Девушка нежно-нежно поцеловала его в щёку и продолжила: - Извини, милый. Я тебя, наверное, очень напугала.
Девочка окончила свою речь тяжёлым вздохом: сразу после пробуждения она почувствовала, как к ней возвращается, казалось, навсегда покинувшая её боль во всём теле. Всё-таки тот ягуар здорово её примял...

- Уже не помню, Володенька, - почти что извиняющимся тоном ответила Герми, - да это и неважно. Главное - то, что это был всего лишь сон, а наяву ты рядом со мной, целый и невредимый.
Девушка нежно погладила любимого по щеке. Уже начался рассвет, и первые солнечные лучи стали пробиваться сквозь щели в стенах хижины, освещая прижавшихся друг к другу влюблённых. Герми с обожанием смотрела на Вову, ведь в эту минуту он был красив, как никогда: русые волосы юноши казались шёлковыми, на губах играла озорная улыбка, а взгляд был невинно-лукавым и игривым. В то же время, что-то в его глазах заставило девушку насторожиться... Гермиона взяла парня за руку и спросила:
- Милый, признайся: ты не спал всю эту ночь?

В ответ Герми ласково погладила Вову по волосам.
- Радость моя, ты выглядишь таким усталым... Тебе определённо стоит отдохнуть. А обо мне не беспокойся: я отлично выспалась. - С этими словами девушка поцеловала его руку, за которую всё это время держалась.
На самом деле Герми чувствовала себя так, будто бы её проглотило, немного пожевало, а затем пренебрежительно выплюнуло некое чудовище. Но девочка решила немного, нет, даже не солгать, а просто слукавить ради спокойствия Вовы. "Какой же ты у меня красивый..." - с нежностью подумала она, вновь подняв глаза на любимого. Владимир, в свою очередь, немного наклонил голову к ней. Герми, не теряя времени даром, нежно обняла Володю и, игриво потёршись своим носом о его нос, на мгновение прижалась к его губам.

Только теперь Герми ощутила, как ей плохо: мало того, что девушку немного тошнило, так ещё и раскалывалась голова. "Нет, я действительно получила сотрясение мозга", - мысленно отметила Гермиона. - "Впрочем, хоть с руками и ногами всё в порядке - и за то спасибо". - Плечи ещё болели, но всё было не так печально, как вчера. Герми скорчила умильную рожицу и ответила:
- Как скажешь, солнышко: ведь ты всё равно останешься здесь и будешь за мной ухаживать. Уж я-то тебя знаю! - Влюблённые весело рассмеялись.

Вова прижал к себе Гермиону так быстро, что она даже не успела толком сообразить, что к чему. Поначалу это заставило Герми возмутиться, но всё же девушка довольно быстро смирилась с этим, поддавшись мгновенному убаюкивающему действию тепла его тела. Она покорно склонила голову ему на плечо, а следом услышала тот самый голос, перед которым окончательно капитулировал её разум, а сердце едва билось. Герми не понимала и трети того, что напевал Вова, и просто наслаждалась самим звуком его голоса. Песня казалась девочке колыбельной - наверное, потому, что вскоре её стало клонить в сон. Прежде чем уснуть окончательно, Герми заметила, что Володя тоже стал клевать носом, и это немного позабавило её. Немного - потому что вскоре она уже не видела и не слышала ничего из окружающей её реальности, погрузившись в сон.
...Гермиона уже очень давно не засыпала так быстро и не спала столь безмятежно. Девушка словно ощущала сквозь сон, что её охраняет сильный и преданный защитник (но уже не задавалась при этом вопросом "Насколько преданный?"). Ей снилось нечто неземное и несказанно прекрасное. Из своего сна она впоследствии запомнила какое-то странное здание, внутри напоминавшее своей неестественной чистотой больницу, море цветов, а самое главное - прекрасного юношу с сияющим лицом...